IV. Проблема с аргументом "нечего скрывать"
IV. A. Понимание многомерности приватности
Самое время вернуться к аргументу "нечего скрывать". Смысл этого аргумента в том, что когда дело касается государственной слежки или использования персональных данных, нет никакого нарушения приватности если у человека нет ничего чувствительного, смущающего или нелегального, чтобы это нужно было скрывать. Преступники, вовлечённые в незаконную деятельность имеют основания опасаться, в то время как активность большинства граждан не является нелегальной или постыдной.
Понимание приватности, как я изложил в четырёх главах, разрушает корни аргумента "нечего скрывать". Многие комментаторы, кто пытается прямо опровергнуть аргумент, пытаються найти что-либо, что-люди хотели бы скрыть. Но проблема с аргументом "нечего скрывать" лежит в самом допущении, что приватность — это способ скрывать плохие вещи. Соглашение с таким допущением предполагает слишком обширную почву для непродуктивной дискуссии об информации, которую люди вероятно хотят или не хотят скрывать. Как удачно отметил Брюс Шнайер, аргумент "нечего скрывать" произрастает из ошибочной "предпосылки, что приватность — это нечто для сокрытия чего-то плохого".
Более глубокая проблема с аргументом "нечего скрывать" в том, что он близоруко рассматривает приватность как форму утаивания или секретности. Но понимание приватности как множества связанных проблем демонстрирует, что сокрытие плохих вещей лишь одна среди множества проблем, порождаемых государственными программами, такими как программа АНБ по слежке и сбору данных.
В категориях моей таксономии здесь вовлечено множество проблем. Прослушивание включает аудиоконтроль разговоров между людьми. Сбор данных часто начинается со сбора персональной информации обычно от различных третьих лиц, где защита Четвёртой Поправкой не предусматривает "обоснованных ожиданий приватности" в отношении информации, которую люди раскрывают другим. В верховном суде в процессе США против Миллера было вынесено решение, что не существует обоснованного ожидания приватности в банковских счетах поскольку "все предоставляемые документы, включая финансовые декларации и депозитарные расписки содержат только информацию, добровольно переданную банку и показанную его служащим в порядке обычных правил бизнеса". В процессе Смит против Мэриленда верховный суд постановил, что люди не имеют обоснованных ожиданий приватности в отношении телефонных номеров, которые они набирают, поскольку они "знают, что информация о номерах должна передаваться телефонной компании" и поэтому не могут "ожидать, что любые номера, которые они набирали, останутся в секрете". Как я подробно рассматривал во множестве мест, отсутствие защиты Четвёртой Поправкой для записей у третьих лиц приводит к возможности властей получать доступ к огромным объёмам персональной информации с минимальным ограничением или надзором.
Многие учёные относились к сбору информации как к форме слежки. Dataveillance (Слово, созданное из двух: database и suveillance. Прим.перев. ) — термин, созданный Роджером Кларком, обозначающий "систематическое использование систем работы с персональными данными в целях расследований или мониторинга акций или коммуникаций одного или множества человек". Кристофер Слобогин обозначал сбор персональной информации в бизнес-записях как "слежку за транзакциями". Слежка может оказывать "замораживающий эффект" на свободу слова, свободу собраний и других прав из Первой Поправки, существенных для демократии. Даже слежка за легальной активностью угнетает желание людей быть вовлечёнными в такие виды деятельности. Ценность защиты от "замораживающего эффекта" измеряется не только при фокусировании на определённых индивидуумах, которых удерживают от реализации их прав. "Замораживающий эффект" вредит обществу поскольку, кроме других вещей, он снижает спектр точек зрения и уровень свободы, которые необходимы для политической активности.
Аргумент "нечего скрывать" фокусируется впервую очередь на проблемах сбора информации, связанными с программами АНБ. Он утверждает, что ограниченное наблюдение за приемлемыми по закону видами деятельности не создаёт угнетающего воздействия, существенно превышающего выигрыш от повышения безопасности. Кто-то может конечно поспорить с этим аргументом, но одна из трудностей "замораживающего эффекта" в том, что часто очень сложно продемонстрировать конкретное доказательство угнетённого поведения. Является ли слежка АНБ и сбор телефонных записей чем-то мешающим людям свободно обмениваться частными мнениями — будет сложным вопросом для ответа.
Слишком часто дискуссии вокруг слежки и сбора даных АНБ определяют проблему только в терминах слежки. Возвращаясь к моей дискусии о метафорах, проблема является не только лишь "проблемой Оруэлла", но также и "проблемой Кафки". Программа АНБ несёт в себе проблемы, даже если не раскрывает никакой информации, которую люди хотели бы скрыть. В "Процессе" проблема — не угнетённое поведение, а скорее задыхающееся бессилие и уязвимость, создаваемые судебной системой при помощи использовании персональных данных и исключение главного героя от возможности иметь малейшее знание или участие в процессе. Ущерб, содержащийся в том, что творит бюрократия — безразличие, ошибки, злоупотребления, чувство разочарования и отсутствие прозрачности и подотчётности. Одна из форм такого вреда, которую я называю накопление, возникает из комбинации небольших кусков данных, выглядящих безобидными. Когда они объединены, информация такого рода позволяет сказать значительно больше о данном человеке. Для человека, которому действительно нечего скрывать, накопление — это не особо серьёзная проблема. Но в более сильной, менее абсолютистской форме аргумента "нечего скрывать", люди утверждают, что только определённые части информации относятся к тому, что они не хотели бы скрывать. Накопление однако означает, что объединяя куски информации, по поводу которой мы можем не беспокоиться о её сокрытии, власти могут восстановить информацию о нас, которую мы на самом деле хотели бы скрыть. Часть привлекательности сбора данных для властей состоит в том, что у них появляется масса возможностей по изучению наших персональных особенностей и активности за счёт хитроумных способов анализа данных. Следовательно, без большей прозрачности в сборе данных, трудно уличить, что программы, такие как программа сбора данных АНБ не раскрывают информации, которую люди хотели бы скрывать, поскольку мы точно не знаем, что они раскрывают. Более того, сбор данных стремится предсказать поведение, основываясь на прогнозировании будущих действий. Люди, которые совпадают с определёнными профилями, как считается вероятно будут демонстрировать подобные образцы поведения. Крайне сложно опровергнуть действие, которое ещё не совершено. Отсутствие необходимости что-либо скрывать не всегда спасает от предсказаний в отношении будущей активности.
Другая проблема в таксономии, которая подразумевает программу АНБ — это проблема, которую я обозначил как исключение. Исключение — это проблема, вызываемая тем, что людей устраняют от возможности знать, как будет использована их информация, также как возможности доступа и исправления ошибок в этих данных. Программа АНБ включает массивную базу данных информации, к которой обычные люди не имеют доступа. Действительно, само существование программы годами держалось в секрете. Такой тип обработки информации, который исключает людей от возможности знания или вовлечённости в это, имеет некоторое сходство с "проблемой процесса". Это структурная проблема, включающая способ, которым люди трактуют институты власти. Кроме того, это создаёт дисбаланс власти между индивидуумами и правительством. Почему расширение полномочий исполнительной власти и агентств, аналогичных АНБ, которые оказались сравнительно отделены от политического процесса и публичной отчётности, привело их к значительному увеличению власти над гражданами? Это проблема не только в области того, собирается ли какая-то информация, которую люди хотят скрывать, но скорее проблема структуры власти как таковой.
Сходная проблема включает "вторичное использование". Вторичное использование — это использование данных о человеке, полученых с одной целью, для других, несвязанных целей без разрешения этого человека. Администрация мало говорила о том, как долго будут храниться данные, как они будут использоваться и как они могут быть использованы в будущем. Потенциальное использование в будущем любых фрагментов персональной информации огромно, людям трудно оценить опасность того, что эти данные будут находиться под правительственным контролем.
Поэтому проблема с аргументом "нечего скрывать" в том, что он фокусируется только на одном или двух частных видах проблем приватности — раскрытии персональной информации или слежке, но не на остальных. Он подразумевает частный взгляд на то, что собой представляет приватность и набор терминов, выдвигаемых для дебатов, которые часто являются непродуктивными.
Здесь важно различать два способа оправдания программы слежки и сбора данных АНБ. Первый способ — это нераспознавание проблемы. Это то, как действует аргумент "нечего скрывать" — он отрицает само существование проблемы. Второй метод оправдания такого рода программ — это признание проблем, но утверждение, что польза от программ АНБ перевешивает вред, причиняемый приватности. Первое оправдание влияет на второе, поскольку малая ценность приватности основана на узком взгляде на проблему.
Ключевое непонимание в том, что аргумент "нечего скрывать" рассматривает приватность частным способом — как форму секретности, как право скрывать вещи. Но существует много других типов вреда, помимо того, чтобы раскрывать свои секреты властям.
Проблемы приватности часто трудно распознаваемы и удовлетворимы, поскольку они создают прикрытие для разных типов вреда. Суды, правоведы и прочие смотрят на частные случаи вреда, исключая другие и их узкий фокус делает их слепыми к тому, чтобы видеть другие типы ущерба.
Назад | Оглавление | Дальше