Интернет и власть: чего нам стоит опасаться

Все передовые технологии меняют устоявшийся баланс сил, и интернет не является исключением. Мы привыкли к словам, что он даёт новые возможности слабым, но это лишь полдела. Интернет даёт новые возможности всем. У влиятельных организаций может уйти время, чтобы обратить эти возможности в свою пользу, но за счёт своего влияния они могут использовать их значительно эффективней. Правительства и корпорации пришли к осознанию факта, что они способны не только использовать интернет, но и контролировать его ради своих интересов. Если мы срочно не начнём дискуссию о том будущем, в котором хотели бы жить, и об информационных технологиях, формирующих наш мир, мы получим интернет, служащий лишь структурам власти, но не обществу в целом.

Мы все пережили тот прорыв, который принёс интернет. Целые отрасли канули в Лету, например, туристические агентства^* и сфера видеопроката. Традиционный издательский бизнес — книги, газеты, энциклопедии, музыка — утратил влияние, в то время как Amazon и другие, напротив, обрели. Компании со значительной рекламной составляющей, такие как Google и Facebook, получили огромную власть. Microsoft же её потеряла (как бы в это ни было трудно поверить).

Интернет изменил и политический расклад сил. Ряд правительств утратили власть, когда их граждане организовались в сети. Политический активизм стал легче, облегчив свержение режимов. Избирательная кампания Обамы нашла революционные применения интернету как в 2008, так и в 2012 г.

Наконец, интернет изменил социальные силы: мы собираем сотни "друзей" в Facebook, прокладываем путь к славе в Twitter и находим единомышленников по самым неожиданным интересам. Ряд преступлений тоже оказался проще: имперсонация превратилась в кражу персональных данных, нарушение авторских прав — в файлообмен, а доступ к запрещённым материалам — политическим, сексуальным, культурным — стал попросту тривиален.

Теперь влиятельные группы целенаправленно пытаются пустить развитие интернета в выгодном для них направлении. Ряд корпораций формируют сетевые среды для максимизации своих доходов, в их числе Facebook, Google и множество других. Ряд отраслей лоббируют принятие законов, которые бы повысили доходность используемых ими бизнес-моделей: телекомы пытаются дискриминировать определённые типы интернет-трафика, индустрия развлечений хочет подавить файлообмен, рекламные компания желают знать всё о наших предпочтениях и интересах.

Правительства, в свою очередь, всё больше цензурируют интернет, и делают это так эффективно, как никогда прежде. Правоохранительные органы по всему миру используют интернет для слежки, порой ещё до совершения преступлений, и всё более ускользая из-под судебного контроля. Армии раздувают истерию кибервойны и подстёгивают гонку кибервооружений. Интернет-слежка, как государственная, так и коммерческая, находится на взлёте, и не только в тоталитарных режимах, но и в западных демократиях. Компании и правительства всё больше полагаются на пропаганду для формирования искажённых представлений реального общественного мнения.

В 1996 г. киберлибертарианец Джон Перри Барлоу опубликовал свою "Декларацию независимости киберпространства". Он объявил правительствам: "У вас нет морального права, чтобы править нами, как нет и методов принуждения, которых мы можем по-настоящему бояться". Это был утопический идеал, и многие из нас в него верили. Мы считали, что поколение интернета, поколение тех, кто мгновенно воспринял принесённые этой технологией социальные перемены, смогут легко обыграть неповоротливые структуры предыдущей эпохи.

В действительности, всё оказалось намного сложнее. Мы упустили, что технология усиливает влияние в обоих направлениях. Когда слабые обрели интернет, они внезапно получили влияние. Но хотя неорганизованные и находчивые оказались там первыми, в конце концов и могущественные тяжеловесы оценили открывшийся потенциал... и у них было больше власти, которую можно усилить. И дело не только в том, что интернет меняет баланс сил, а также и в том, что более сильный способен изменить интернет. Помнит ли ещё кто-нибудь, как бездарно ФБР вело расследования интернет-преступлений в начале 90-х? Или как интернет-пользователи затыкали за пояс китайских цензоров и тайную полицию ближневосточных стран? Или как электронные деньги должны были вытеснить государственную наличность, а технологии "электронной демократии" отправить политические партии на обочину истории? Теперь всё это звучит так, словно было сто лет назад.

Игра, конечно, идёт не в одни ворота. Порой массам удаётся организоваться вокруг определённой темы — законопроектов SOPA/PIPA, "арабской весны" и т.д. — и заблокировать какие-то действия власть имущих. Но это не может продолжаться долго: неорганизованные снова становятся неорганизованными, а могущественные возвращают вожжи в свои руки.

Вопрос о будущем интернета политически и морально сложен. Как нам уравновесить личную неприкосновенность и потребности правоохранительных органов для пресечения нарушений авторских прав? Или детской порнографии? Допустимо ли, чтобы невидимый компьютерный алгоритм судил нас, когда мы получаем поисковые результаты? Или когда читаем новостные статьи? Или когда нас выбирают для более тщательного досмотра в аэропорту? Есть ли у нас право внести изменения в сведения о себе? А удалить их? Нужны ли нам такие компьютеры, которые бы забывали информацию спустя несколько лет? Это непростые вопросы, требующие осмысленной дискуссии, международного сотрудничества и итерационных решений. Кто-нибудь из вас думает, что это нам по силам?

Нет, нам это не по силам, и это то, что беспокоит больше всего. Поскольку если мы не будем пытаться понять, как нам направить развитие интернета, чтобы его позитивные стороны перевешивали отрицательные, влиятельные круги выберут эти направления за нас. Архитектура интернета не сдерживается законами природы. Само его появление было счастливым стечением обстоятельств: отсутствие коммерческого интереса в начале, государство, смотрящее на ситуацию сквозь пальцы, военные требования к устойчивости, и естественная склонность компьютерных инженеров создавать на основе простых и предсказуемых систем. Этому сочетанию сил, сформировавшему вчерашний интернет, уже не доверят формирование интернета завтрашнего. Бои за будущее интернета идут уже сейчас: в парламентах всего мира, в международных организациях, таких как МСЭ и ВТО, и в структурах стандартизации интернет-систем и протоколов. Интернет таков, каким мы его делаем, и организации, компании и страны, каждая со своими интересами и планами, постоянно вносят в него свои коррективы. Мы либо завоюем себе место за столом переговоров, либо будущее интернета станет чем-то, что решат за нас.

^* В США и других странах с массовым проникновением интернета они действительно почти исчезли, — прим. пер.